Насекомые – вредители леса в Енисейской Сибири

Лесные насекомые, дававшие вспышки массового размножения в XXI веке

Сибирский шелкопряд Dendrolimus sibiricus (Tschetverikov, 1908)

Синоним: Dendrolimus superans.

Филлофаг. Из пород, растущих в лесах Енисейской Сибири, его гусеницы повреждают преимущественно лиственницу, пихту и кедр, другие хвойные страдают при совместном произрастании [1] из-за меньшей питательной ценности их хвои для этого вида [2]. Лиственница, благодаря ежегодному возобновлению хвои, переносит повреждения сибирским шелкопрядом сравнительно легко. Тем не менее, её усыхание вполне вероятно, особенно при сочетании дефолиации с другими неблагоприятными воздействиями [3]. В лиственничных древостоях может формировать очаги совместно с непарным шелкопрядом, лиственничной пяденицей, лиственничной чехлоноской [4] [5]. Гораздо хуже дефолиация сказывается на состоянии кедра и пихты. Потеря более чем половины хвои почти наверняка приводит к распаду древостоя в течение нескольких лет после дефолиации [6] и развитию в нём очага стволовых вредителей [7]. Последствия гибели повреждённых сибирским шелкопрядом лесов позже усугубляются проходящими в них пожарами [8].

Предпочитая прогреваемые местообитания, этот вид является одним из самых устойчивых к холоду массовых филлофагов. Гусеницы сибирского шелкопряда выдерживают охлаждение до –14°C [1]. Это непосредственно сказывается на пространственном размещении его очагов, которые в условиях Енисейской Сибири могут продвигаться к северу до 61°с.ш. [9] [10], а в горы до 1000 м над ур.м. в черневых лесах [11] и до 1200 в условиях подтаёжно-лесостепного пояса [12].

Сибирский шелкопряд – вид с типичным эруптивным типом динамики численности. Практически это означает его способность к резкому росту плотности популяций на значительных площадях, а также наличие выраженной (квази)периодичности массовых размножений. При определённых условиях вспышка этого вида может стать перманентной, то есть, после одного подъёма численности популяция не стабилизируется на низком уровне плотности, а сразу переходит к следующему. Это возможно при сочетании активной миграции насекомых, позволяющей им уйти от воздействия естественных врагов, и успешном восстановлении повреждённых древостоев [13]. Для сибирского шелкопряда такие вспышки известны из различных регионов, где в качестве его кормовой породы преобладает лиственница [3], в том числе, из Тувы [14]. Вспышкам массового размножения предшествует засушливая погода [9]. Очаги массового размножения в первую очередь формируются в древостоях с преобладанием кормовых пород, спелых и средневозрастных, низко- и среднеполнотных, свежих (зеленомошные, разнотравные, осочковые) типов леса. В общем случае сибирский шелкопряд предпочитает склоны южных экспозиций [9], но это предпочтение может меняться под воздействием местных условий [15]. Очаги массового размножения тяготеют к нарушенным местообитаниям [16], в том числе, к старым шелкопрядникам [17].

Периодические массовые размножения в Енисейской Сибири известны с конца XIX века [9]. В южной тайге Западносибирской равнины и Приангарья известны вспышки массового размножения (по году появления первых повреждений) 1898, 1914, 1924, 1933, 1942, 1954, 1966, 1982, 1993, 2014 гг. [9] [10] [12] [16] [18] [19] Массовые размножения в темнохвойных и лиственничных лесах Восточного Саяна известны в 1915, 1925, 1933, 1944, 1953, 2002 и 2018 гг. [10] [11] [16]. В лесостепных лиственничниках севера Хакасии вспышки были зафиксированы в 1919, 1953, 1965, 1983, 1995, 2009 гг. [5] [16] [20] [21] [22] [23] [24]. В горных лиственничниках Тувы с 1943 года очаги сибирского шелкопряда отмечаются практически ежегодно. Наибольшей площади они достигали в 1963, 1972, 1981, 1998 и 2010 годах [14].

Сибирский шелкопряд отличается устойчивой периодичностью возникновения очагов массового размножения. На территории Красноярского края и Хакасии выделено девять районов (таблица 1) , для каждого из которых характерны собственные особенности динамки вспышек [12] [25].

Наибольших масштабов и наиболее разрушительных последствий достигла вспышка массового размножения сибирского шелкопряда 1950-х гг. на Западносибирской равнине, затронувшая также смежные районы Томской области. Общая площадь очагов превысила 2,3 млн. га, а защитные мероприятия были проведены с большим запозданием и в недостаточном объёме. Площадь погибших в результате этой вспышки лесов составила около 3 млн. га, значительная часть которых пришлась на Красноярский край [9]. Образование больших массивов погибших пихтовых лесов, в свою очередь, спровоцировало вспышку массового размножения чёрного пихтового усача Monochamus urussovi, что привело к повреждению и гибели древостоев пихты, не затронутых дефолиацией [26].

Крупнейшая для Енисейской Сибири в XXI веке вспышка массового размножения также произошла на Западносибирской равнине, затронув также ближайшие к ней участки Енисейского кряжа. Первые признаки дефолиации были отмечены в 2014 году, а к 2017 году площадь очагов достигла 800 тыс. га [10]. Повреждения были нанесены темнохвойным древостоям [27]. В начале вспышки очаги формировались преимущественно на водоразделах и пологих склонах южных, юго-восточных и восточных экспозиций на высотах 120–180 м над ур.м. В дальнейшем, по мере развития вспышки они охватили участки с высотами как меньше 120, так и больше 180 (до 350) м над ур.м., их распределение по склонам разных экспозиций стало практически равномерным, а наибольшая крутизна склонов с повреждёнными древостоями достигала 25°. Повреждены были древостои преимущественно зеленомошной, осочковой и разнотравной групп типов леса (данные Красноярского центра защиты леса). Особенностью этой вспышки было её рекордное для региона продвижение на север, которое на 50 км превысило ранее установленную границу. С учётом наблюдаемого долговременного роста температур воздуха это указывает на возможное расширение к северу территории, находящейся под угрозой повреждения сибирским шелкопрядом более чем на 100 км относительно середины XX века [10].

Хорошо описана вспышка массового размножения в нижней части хр. Идарское Белогорье (Манско-Агульский район вспышек). Начавшаяся в 2018 г., она охватила около 18 тыс. га древостоев. Первые повреждения были нанесены на высотах 500–600 м над ур.м., склонах крутизной 8–14° и ориентированных на северо-запад, север и северо-восток. В дальнейшем расширение очагов в вертикальном градиенте происходило преимущественно вверх (до 1000 м над ур.м.), в меньшей степени вниз (до 380 м над ур.м.) по склону. За пределы оптимума сибирский шелкопряд по ходу развития вспышки вышел и с точки зрения крутизны склонов, занятых его очагами. Последние образовывались как на хуже дренированных пологих (4–8°) склонах, так и, в меньшей степени, на крутых (до 49°), где мощность подстилки недостаточна для комфортной зимовки гусениц. Распределение площадей очагов по склонам разной ориентации к концу вспышки стало практически равномерным [11]. Здесь также следует отметить продвижение вверх на 100 м относительно ранее указанных значений [9].

Значительно хуже изучены современные вспышки массового размножения этого вида в лиственничниках Хакасии и Тувы. В Туве с 2003 по 2013 гг. (пик в 2010 г.) сибирским шелкопрядом было повреждено около 43 тыс. га лесов, причём свыше 19 тыс. га пришли в неудовлетворительное санитарное состояние. При анализе пространственно-временного распределения очагов во время этого массового размножения видна закономерность в их появлении: начавшись на западе республики, вспышка продвигалась на восток со скоростью примерно 45 км год^–1 [14], образуя популяционную волну [28]. В Хакасии в конце 2000-х гг. очаги массового размножения сибирского шелкопряда заняли около 4000 га [29].

Непарный шелкопряд Lymantria dispar Linnaeus, 1758

Синоним: Ocneria dispar.

Филлофаг. Повреждает лиственницу [4] и берёзу, реже осину, тополь, черёмуху, рябину [4] [30] и облепиху [31] в лесостепных районах [30]. Повреждает также насаждения населённых пунктов [31]. При совместном произрастании с лиственницей может повреждать также другие хвойные породы [30]. В лиственничных древостоях может образовывать сопряжённые очаги с сибирским шелкопрядом [4]. Усыхания повреждённых им древостоев, однако, не наблюдается, исключая куртинное усыхание при дефолиации хвойных (кроме лиственницы) при совместном произрастании с предпочитаемыми породами [30].

В Енисейской Сибири его ареал продвигается на север, по крайней мере, до 56° с.ш., а очаги до 54°30' с.ш. В горах обычен в нижней части лесного пояса, но во время массовых размножений очаги могут образовываться и в средней его части. В предгорьях Кузнецкого Алатау и Восточного Саяна очаги возникают в разреженных березняках и лиственничниках разнотравной группы типов леса. На Западном Саяне очаги приурочены к низкополнотным долинным лесам крупнотравной группы из берёзы, осины и тополя. В более засушливых условиях Минусинской и Усинской котловин и Тувы, где склоны световых экспозиций преимущественно заняты степными сообществами, вспышки начинаются в остепнённых древостоях с преобладанием берёзы или лиственницы на северных склонах, а на равнине Минусинской котловины – к производным березнякам на месте сосновых лесов [30].

Вид с эруптивным типом динамики численности (см. cибирский шелкопряд ) [13]. Для Тувы есть указания на перманентный характер вспышек его массового размножения [31]. Массовые размножения этого вида в Енисейской Сибири достаточно часты и охватывают большие площади лесов. Так, в 1920-1950-х гг. было зафиксировано четыре массовых размножения. Площади очагов во время последнего из них (1950–1957 гг.) занимали в пределах Красноярского края и Хакасии около 250 тыс. га [30]. В Туве с 1950 по 2020 гг. известно четыре массовых размножения этого вида. Максимальная площадь, занятая его очагами, достигала там 590 тыс. га [31].

Вспышки массового размножения непарного шелкопряда на юге Красноярского края и в Хакасии зафиксированы в конце 2000-х [32] и в конце 2010-х гг. [33]. Хорошо документированы два последних массовых размножения этого вида в Туве. Первое из них началось в 1993 г., максимальной площади очаги достигли в 2001 г., а уже в 2005 г. оно совершенно прекратилось. Анализ пространственно-временных данных о площади очагов [31] показал, как и у сибирского шелкопряда, распространение по механизму популяционной волны [28]. В отличие от этого вида, однако, продвижение вспышки непарного шелкопряда проходило с востока на запад и, в меньшей степени, с севера на юг. Начало второго из них, продолжающегося до сих пор, датируется 2018 г., когда непарный шелкопряд, по-видимому, мигрировал из Усинской котловины благодаря способности молодых гусениц разлетаться с воздушными потоками на паутинках-аэрофорах [31].

Восточносибирская ивовая волнянка Leucoma candida (Staudinger, 1892)

Филлофаг. Гусеницы питаются листвой осины и тополей. Распространён широко, очаги зарегистрированы от южной тайги до долинных лесов Тувы [25], но занимали небольшие (<1500 га) площади. Последняя вспышка массового размножения известна из Тувы, где в 2003–2004 гг. были повреждены городские посадки и полезащитные полосы из тополя [34].

Серая лиственничная листовёртка Zeiraphera griseana (Hubner, 1799)

Синоним: Semasia diniana.

Филлофаг. Повреждает различные хвойные породы, но очаги массового размножения образует только в лиственничниках, так как развитие способна завершить только на этой породе. Очаги массового размножения возникают в средней и северной тайге либо в горных районах [3]. В Красноярском крае и Хакасии зарегистрированы массовые размножения в 1947–1949 [35] и в 1966–1969 [3], когда было повреждено 22 млн. га. В Туве пиковые значения площади очагов были достигнуты в 1963 (70 тыс. га), 1968 (68 тыс. га), 1978 (400 тыс. га) и 1987 (680 тыс. га) гг. [36]. На протяжении длительного (с начала 1990-х гг.) промежутка времени вспышки массового размножения этого вида совершенно отсутствовали по всему его ареалу [36], но возобновились в начале 2020-х гг. [37]. Сообщения о частичной или полной гибели повреждённых этим видом древостоев отсутствуют.

Для этого вида свойственна эруптивная динамика численности и образование перманентных вспышек массового размножения [13]. Повреждаются, главным образом, северо-, среднетаёжные и горные леса [35] [37].

Вспышка массового размножения этого вида охватила около 400 тыс. га в средне-, южнотаёжных лесах и горных лиственничниках Восточного Саяна, около 7 тыс. га на Кузнецком Алатау [37]. Случаев гибели древостоев в ходе этой вспышки не зафиксировано.

Боярышница Aporia crataegi (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Повреждает розоцветные (боярышник, черёмуха, яблоня) в насаждениях населённых пунктов. В 2002–2003 гг. отмечено массовое размножение на плодово-ягодной станции, где были полностью дефолиированы яблони [38].

Горностаевая черёмуховая моль Yponomeuta evonymella (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Повреждает черёмуху в насаждениях населённых пунктов [38]. В 2022 г. отмечено массовое размножение в п. Богучаны [39].

Еловый пилильщик-ткач Pristiphora subarctica (Forsslund, 1936)

Филлофаг. Личинки питаются еловой хвоей текущего года [40]. Тип динамики численности – продромальный, то есть, их численность не выходит из-под контроля естественных врагов, а потому её подъёмы редки, кратковременны и охватывают небольшие площади [13]. В 2001–2005 гг. отмечено массовое размножение этого вида в насаждениях населённых пунктов и придорожных лесополосах в лесостепных и южнотаёжных районах Красноярского края. Повреждение проявлялось в потере деревьями хвои в верхней трети кроны [40].

Тополёвая моль-пестрянка Phyllonorycter populifoliella (Treitschke, 1833)

Минёр. На стадии личинки повреждает различные виды тополей, развиваясь в толще листовой паренхимы. Тип динамики численности продромальный [13]. В Красноярске повреждает городские насаждения, вызывая преждевременное опадание листьев. Последняя вспышка массового размножения наблюдалась в начале 2000-х гг. [38].

Вязовый минирующий пилильщик Fenusa ulmi (Sundevall, 1847)

Минёр. Личинки развиваются в ходах внутри листьев вяза мелколистного [41]. Тип динамики численности продромальный [13]. В 2003–2004 гг. дал вспышку массового размножения в городских насаждениях Красноярска, приводя к досрочному опадению листьев и, местами, к заметному изреживанию крон [41].

Полиграф уссурийский Polygraphus proximus (Blandford, 1894)

Ксилофаг. Взрослые жуки и личинки повреждают пихту сибирскую [42], живя и питаясь в толще её луба, хотя изредка могут заселять и другие виды хвойных [43]. Жуки, внедряясь под кору, заносят туда симбиотические грибы, один из которых, Grosmannia aoshimae, является патогеном для пихты сибирской [44] из-за ряда её анатомических и физиологических особенностей (недостаточная лигнификация клеток в поражённой зоне, сравнительно низкое содержание фенольных соединений, избыточная смолопродуктивность и др.) [45]. Предпочитая заселять необратимо ослабленные и недавно погибшие деревья, жуки полиграфа уссурийского благодаря этому симбиозу при подъёме численности выше определённого предела способны преодолевать защитные механизмы вполне жизнеспособных деревьев пихты. Это в конечном итоге приводит к образованию очагов массового размножения и частичному усыханию либо распаду древостоев [42] [46].

Для полиграфа уссурийского свойственен эруптивный тип динамики численности с образованием фиксированных вспышек массового размножения. При благоприятных условиях популяции таких видов стабилизируются на высоком уровне плотности, поддерживающемся за счёт постоянного ослабления жизнесопособных деревьев до уровня, позволяющего успешно их заселять [13] [42] [46]. Предполагается, что подъёму численности популяции до критического уровня способствуют образование массивов погибшего или ослабленного леса (ветровал, свежие вырубки и т.д.) [46] и понижение влажности климата [47] [48].

Абориген Дальнего Востока, полиграф уссурийский был, по-видимому, завезён в Красноярский край по Транссибирской магистрали в 1960-х гг. [49]. После длительной акклиматизации, он начал давать вспышки массового размножения в 2005 г., когда его очаги были найдены на площади около 5 тыс. га [50]. В 2013 г. он был обнаружен в Хакасии [51], но популяции там, очевидно, образовались значительно раньше. На 2014 г. в Красноярском крае его очаги занимали площадь около 50 тыс. га [52], на конец 2022 г. – около 560 тыс. га [53]. Способен полиграф уссурийский повреждать и городские насаждения [54]. Расширение ареала этого вида в Енисейской Сибири, вероятно, ещё не завершено.

Короед шестизубчатый Ips sexdentatus (Boerner, 1776)

Ксилофаг. Взрослые жуки и личинки в Енисейской Сибири повреждают кедр сибирский и сосну [55], питаясь в толще луба. Тип динамики численности продромальный, её изменения регулируются объёмом доступного корма [13]. Умеренно агрессивный вид, изредка формирующий очаги площадью до нескольких десятков га в ослабленных, но жизнеспособных древостоях [56]. В Хакасии в середине 2010-х гг. образовал небольшой очаг в перестойном кедровнике, поражённом опёнком (личное сообщение Ю.Н. Баранчикова). Вероятно, очаги шестизубчатого короеда, в котором при его участии завершается распад перестойных древостоев кедра сибирского, ослабленных корневыми гнилями и неблагоприятными почвенными условиями [57], распространены гораздо шире, чем принято считать.

Короед вершинный Ips acuminatus (Gyllenhal, 1827)

Ксилофаг. Взрослые жуки и личинки повреждают сосну [55], питаясь в толще луба толстых ветвей и верхней части ствола [58]. В 2021 г. в Хакасии вызвал куртинное отмирание сосны на небольших площадях [59], но в лесостепных и степных сосняках этот вид потенциально представляет значительную угрозу, особенно в условиях увеличения засушливости климата [60].

Чёрный пихтовый усач Monochamus urussovi (Fischer, 1806)

Ксилофаг. Личинки при питании под корой наносят ущерб различным видам хвойных, а в некоторых случаях и берёзе, но предпочитаемой кормовой породой является пихта, и вспышки массового размножения отмечены только в лесах с её преобладанием [26]. Угроза, которую он представляет для пихты сибирской, связана с его симбиотическим грибом Leptographium sibiricum [26] [61]. При прохождении имаго усача дополнительного питания, при котором они поедают кору молодых побегов пихты, этот гриб заносится в проводящие ткани и вызывает быстрое отмирание повреждённого побега. При достаточно большом количестве таких повреждений дерево ослабевает достаточно для того, чтобы личинки чёрного пихтового усача смогли успешно преодолевать его иммунитет [26].

Чёрный пихтовый усач – вид с эруптивным типом динамики численности, способный давать фиксированные вспышки массового размножения (см. Полиграф уссурийский ). Необходимым условием для развития таких вспышек является появление больших массивов погибших и нарушенных в результате дефолиации или промышленных выбросов (возможно также пожаров или засух) древостоев. Массовые размножения чёрного пихтового усача как последствие дефолиации описаны для очагов пихтовой пяденицы, но наиболее подробно они изучены в очагах сибирского шелкопряда. Точных данных о площади очагов этого вида после дефолиации пихтовых лесов шелкопрядом в 1950-х и 1960-х гг. нет, но известно, что в Томской области в 1950-х гг. из-за деятельности усача погибли деревья объёмом порядка 2 млн. м³, а в Красноярском крае десятилетием позже очаги усача охватили, по крайней мере, несколько десятков тысяч гектар [26].

В XXI веке очаги массового размножения чёрного пихтового усача в Енисейской Сибири по-прежнему обнаруживают на площадях от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч га в год [62] [63]. Но его значение в настоящее и будущее время как вредителя, по-видимому, будет иметь гораздо меньшие масштабы из-за конкуренции с уссурийским полиграфом, который из-за более ранних по сравнению с усачом сроков лёта и плотного заселения поверхности дерева в значительной степени ограничивает кормовую базу M. urussovi [64].

Лиственничная почковая галлица Dasineura rozhkovi (Mamaev et Nikolskij, 1983)

Синоним: Dasyneura laricis.

Вредитель почек. Развитие проходит исключительно на лиственнице [65]. Тип динамики численности продромальный, массовые размножения связаны с формированием благоприятных условий в разреженных, хорошо прогреваемых насаждениях лиственницы [13]. Личинки, внедряясь в молодые брахибласты (укороченные побеги) вызывают тератообразование и превращение брахибластов в галл. Это приводит к снижению семенной продуктивности на лесосеменных плантациях и декоративных свойств в городских посадках [65] [66] [67] [68].

Лесные насекомые, ранее дававшие вспышки массового размножения

Лунчатый шелкопряд Cosmotriche lobulina (Denis & Schiffermuller, 1775)

Синоним: Cosmotriche lunigera.

Филлофаг. Гусеницы питаются хвоей широкого круга пород, но предпочитают пихту, ель и лиственницу. Для темнохвойных пород дефолиация этим видом угрожает гибелью древостоев [69].

На территории Енисейской Сибири указано наличие очагов площадью несколько десятков тысяч га в темнохвойных древостоях южной части Среднесибирского плоскогорья и несколько сотен га в лиственничниках Кузнецкого Алатау и Западного Саяна [25]. В темнохвойных лесах Красноярского края формировал очаги, как правило, в комплексе с сибирским шелкопрядом, преобладая над ним лишь на небольших территориях [70]. Вспышки массового размножения по всему ареалу не регистрируются с 1980-х гг. [36].

Сосновый шелкопряд Dendrolimus pini

Филлофаг. Гусеницы повреждают исключительно сосну [69].

Вспышка массового размножения в Красноярском крае зарегистрирована в 1951 году [4].

Пушистый шелкопряд Eriogaster lanestris (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Гусеницы способны питаться широким кругом древесных и травянистых растений, но массовые размножения в Сибири известны главным образом в березняках [71].

В Енисейской Сибири вспышки массового размножения охватывали до нескольких сотен (южная тайга Западносибирской равнины, Минусинская и Чулымо-Енисейская котловины) или тысяч (Ачинская и Канско-Рыбинская лесостепь) гектар [25].

Шелкопряд-монашенка Lymantria monacha (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Повреждения наносит на стадии гусеницы, питающейся листвой или хвоей. Потенциальный круг кормовых пород очень широк, но в Сибири массовые размножения происходят только в сосняках [72].

В Красноярском крае очаги были обнаружены в середине 1990-х гг. [72] на обширном пространстве левобережья Енисея от южной тайги до степей, но на площадях не более нескольких тысяч га [25].

Пихтовая пяденица Ectropis crepuscularia (Denis & Schiffermuller, 1775)

Синонимы: Ectropis bistortata, Boarmia bistortata.

Филлофаг. Гусеницы могут питаться многими видами древесных и кустарниковых растений, но массовые размножения отмечены только в пихтовых древостоях. К этому же виду следует относить указания на дымчатую сумеречную пяденицу [73].

В начале 1930-х гг. массовое размножение этого вида зафиксировано на Восточном Саяне в бассейне рек Казыр, Кизир и Амыл [74]. Пострадали в ходе этой вспышки и древостои Тувы [36]. Гибель повреждённых во время этой вспышки древостоев отмечена на площади около 500 тыс. га [69]. Очаги 1960-х гг. в Красноярском крае и Хакасии ни в один год не превышали по площади 10 тыс. га. С 1967 г. её вспышки на территории Енисейской Сибири не фиксировали, предположительно, из-за исчерпания подходящих по своим характеристикам (высокие полноты, возраст 80–100 лет) древостоев [36].

Сосновая пяденица Bupalus piniaria (Linnaeus, 1758)

Синонимы: Bupalus piniarius.

Филлофаг. Гусеницы питаются исключительно сосновой хвоей. Повреждённые деревья, как правило, восстанавливаются, но возможно и значительное (до 40%) усыхание как непосредственно вследствие дефолиации, так и в результате активности ксилофагов, образующих очаги массового размножения в повреждённых пяденицей древостоях. Значительна, вплоть до полной, гибель подроста сосны [75]. Повреждает преимущественно лесостепные и степные сосняки, редко даёт небольшие вспышки массового размножения в южной тайге.

В Красноярском крае наиболее частые и значительные по площади вспышки массового размножения проходили в Минусинских борах (четыре подъёма численности в 1950-х – 1980-х). Периодически очаги образуются в Краснотуранском бору (1939, 1970-е гг), редко отмечаются в окрестностях Красноярска [75].

Вид с эруптивным типом динамики численности (см. Сибирский шелкопряд) [13]. Площади повреждённых древостоев в Красноярском крае занимали до 40 тыс. га [75].

Лиственничная пяденица Semiothisa continuaria (Eversmann, 1852)

Синонимы: Semiothisa pumila.

Филлофаг. Повреждает лиственницу в лесостепных районах [4]. В лиственничных древостоях может образовывать сопряжённые очаги с сибирским шелкопрядом. Следствием дефолиации лиственничной пяденицей является куртинное усыхание. При сильном повреждении в течение двух-трёх лет подряд, особенно в сочетании с другими неблагоприятными факторами, можно ожидать и сплошного усыхания [76]. Так, в окрестностях Канска неоднократно дефолиированные древостои были назначены в досрочную рубку [35].

Массовые размножения в лесостепи Енисейской Сибири (Назаровская и Канско-Рыбинская котловины, Хакасия, Восточный Саян) с 1920-х по 1970-е гг. зафиксированы пять раз [4] [35] [76]. Очаги формируются в предгорьях и горно-лесном поясе до высоты 700 м над ур.м., в низко- и среднеполнотных лиственничниках возраста от среднего и выше (редко в молодых культурах) разнотравной группы типов леса [76].

Ольховая пяденица Parectropis similaria (Hufnagel, 1767)

Синонимы: Parectropis extersaria

Филлоофаг. Очаги массового размножения в Красноярском крае указаны для берёзовых древостоев лесостепных районов на площади до нескольких тысяч га [25].

Берёзовая пяденица Biston betularius (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Гусеницы питаются листвой широкого круга лиственных пород [71].

Будучи способной давать вспышки массового размножения на ряде древесных видов [71], в Енисейской Сибири берёзовая пяденица формировала очаги площадью до нескольких тысяч га только в лесостепных и степных березняках [25].

Углокрылая еловая пяденица Macaria signaria (Hubner, 1809)

Синоним: Semiothisa signaria.

Филлофаг. Гусеницы питаются хвоей пихты и ели [69].

В Красноярском крае небольшие (не более нескольких тысяч га) очаги известны из средне-, южно- и горнотаёжных регионов [25]. Как правило, образует очаги в комплексе с другими филлофагами [77].

Пяденица Якобсона Erannis jacobsoni (Djakonov, 1926)

Филлофаг. Гусеницы питаются исключительно хвоей лиственницы. Чрезвычайно теплолюбивый вид, дающий вспышки массового размножения в наиболее засушливых частях Сибири. Эта особенность пяденицы Якобсона в сочетании со склонностью к многократной дефолиации древостоев приводит к значительной вероятности гибели повреждённых ей лиственничников [3].

В Енисейской Сибири очаги её массового размножения указаны из лесостепных и степных районов левобережья Енисея [25].

Античная волнянка Orgyia antiqua

Филлофаг. Чрезвычайно многоядный вид, но в Сибири ущерб наносит исключительно лиственнице [69].

Массовые размножения в Красноярском крае зафиксированы в 1951 г. [4], на севере Хакасии (Батеневский кряж) [78] и в середине 1970-х гг, когда площадь её очагов превышала 480 тыс. га. В Туве с 1962 по 1984 гг. прошло две вспышки массового размножения этого вида, но масштабы их были значительно меньше (не более 44 тыс. га). С 1984 г. очаги этого вида нигде в России более не обнаруживали [36].

Хвойная волнянка Calliteara abietis (Denis & Schiffermuller, 1775)

Синоним: Dasychira abietis.

Филлофаг. Гусеницы питаются преимущественно хвоей пихты, менее охотно – еловой [70].

Описанные в Енисейской Сибири вспышки массового размножения этого вида проходили в южной тайге Западносибирской равнины и Среднесибирского плоскогорья, в горной тайге Саян [25] [70]. Площади очагов могли достигать нескольких десятков тысяч га [25]. Массовые размножения этого вида протекают одновременно с массовыми размножениями сибирского шелкопряда. Чаще всего хвойная волнянка образует с ним комплексные очаги, в которых преобладает шелкопряд. Однако, она может иметь и самостоятельное значение как вредитель пихты, особенно в горных регионах. Повреждённые древостои усыхают [70].

Лунка серебристая Phalera bucephala (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Гусеницы повреждают листья берёзы. Указано на массовые размножения этого вида в берёзовых древостоях лесостепи Красноярского края на площади до нескольких тысяч га [25].

Ржаво-бурая кисточница Clostera anastomosis (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Указано на неоднократные массовые размножения этого вида в осиновых древостоях лесостепи Красноярского края [25] [79].

Красноголовая пихтовая листовёртка Zeiraphera rufimitrana (Herrich-Schaffer, 1851)

Филлофаг. Гусеницы питаются хвоей пихты и ели исключительно текущего года. Благодаря этой особенности гибель повреждённых взрослых деревьев и даже жизнеспособного подроста не наблюдалась, несмотря на способность этого вида наносить повреждения в течение нескольких лет подряд. Иногда образует комплексные очаги с пихтовой листовёрткой-толстушкой [80].

В Енисейской Сибири очаги образуются только в пихтовых древостоях. В этом регионе известно три вспышки массового размножения этого вида, произошедших в 1940-х, 1950-х и 1960-х гг. на Западносибирской равнине, Енисейском кряже и юге Среднесибирского плоскогорья, в предгорьях Восточного Саяна, на Кузнецком Алатау и Абаканском хребте [80]. Очаги охватывали до нескольких десятков тысяч га [25].

Пихтовая листовёртка-толстушка Choristoneura murinana (Hubner, 1799)

Филлофаг. Гусеницы питаются хвоей пихты и ели, предпочитая хвою текущего года. Питание старой хвоей возможно либо на подросте, либо на взрослых деревьях в условиях недостатка корма. Из-за этой особенности гибель даже этих пород, неустойчивых к дефолиации, практически невероятна. Известны комплексные очаги с красноголовой пихтовой листовёрткой [81].

В Енисейской Сибири массовые размножения известны из Приангарья и Кеть-Чулымского междуречья, с Абаканского хребта (1964–1968 гг.) с Восточного (1944–1947 и 1954–1957 гг.) [81] и Западного Саяна. Площади очагов достигали нескольких тысяч га [25]. В первую очередь повреждает спелые и приспевающие древостои средней полноты, расположенные в равнинной тайге на водоразделах, а в горах – на водоразделах и склонах до высоты 700–800 м над ур. м. Помимо естественных древостоев наносит ущерб насаждениям в населённых пунктах [81].

Лиственничная чехлоноска Coleophora sibiricella (Falkovitsh, 1972)

Минёр. Гусеницы прокладывают ходы внутри хвои лиственницы. Очаг известен из северной Хакасии (около 1995 г.), где образовался в лиственничнике, ослабленном перевыпасом [5]. Влияние наносимых этим видом повреждений на жизнеспособность древостоев невелико [3].

Черёмуховая горностаевая моль Yponomeuta evonymellus (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Повреждаемая при питании гусениц порода – черёмуха. Указаны массовые размножения в городских насаждениях, целиком объедая листву на повреждаемых растениях [38], но их датировка отсутствует.

Обыкновенный сосновый пилильщик Diprion pini

Филлофаг. Личинки питаются хвоей сосны. Массовые размножения, совместные с рыжим сосновым пилильщиком, в Красноярском крае зафиксированы в 1939, 1945, 1951 гг. [4].

Рыжий сосновый пилильщик Neodiprion sertifer

Филлофаг. Личинки питаются хвоей сосны и кедра сибирского. Массовые размножения, совместные с обыкновенным сосновым пилильщиком, в Красноярском крае зафиксированы в 1939, 1945, 1951 гг. [4].

Жёлтый лиственничный пилильщик Gilpinia coreana (Takagi, 1931)

Филлофаг. Личинки развиваются исключительно на лиственнице. Повреждение подроста этим видом неоднократно происходило в южных и центральных районах Красноярского края (четыре вспышки с 1940-х по 1970-е гг.), часто одновременно с большим и зелёным лиственничными пилильщиками, но отмирания, как правило, не происходило [82].

Большой лиственничный пилильщик Pristiphora erichsonii (Hartig, 1837)

Синонимы: Lygaeonematus erichsoni.

Филлофаг. Личинки питаются хвоей лиственницы, повреждая молодые (до 20 лет) деревья.

Отмечены локальные очаги массового размножения на территории от Хакасско-Минусинской котловины на юге до среднего течения Подкаменной Тунгуски на севере [35] [83]. Массовые размножения повторяются с периодичностью приблизительно 10–11 лет. Часто образует комплексные очаги с зелёным лиственничным пилильщиком. При неоднократном повреждении, в неблагоприятных лесорастительных условиях или при совместном воздействии с другими факторами возможно отмирание значительной части повреждённых деревьев [83].

Зелёный лиственничный пилильщик Pristiphora wesmaeli (Tischbein, 1853)

Синонимы: Lygaeonematus wesmaeli.

Филлофаг. Личинки питаются хвоей лиственницы. Отмечены локальные очаги массового размножения в культурах на юге Красноярского края [35].

Звёздчатый пилильщик-ткач Acantholida posticalis (Matsumura, 1912)

Филлофаг. Личинки питаются исключительно хвоей сосны. Усыхания повреждённых древостоев в Красноярском крае отмечено не было [84], хотя такая возможность не исключена [85].

В Красноярском крае его массовые размножения происходили в сосновых молодняках (10–15 лет) естественного и искусственного происхождения в лесостепных районах (Ачинская и Канско-Рыбинская лесостепь) в 1952–1953 и 1960–1962 гг. Во время этих вспышек сформировалось большое количество отдельных очагов, площадь каждого из которых редко превышала 30–40 га [84]. Часть из них была комплексной совместно с красноголовым пилильщиком-ткачом [85].

Красноголовый пилильщик-ткач Acantholida erythrocephala (Linnaeus, 1758)

Филлофаг. Ложногусеницы питаются, как правило, хвоей сосны, но могут повреждать и кедр. Вспышки его массового размножения происходят в молодняках (8–20 лет), преимущественно искусственного происхождения, но также и в естественных. Дефолиированные древостои могут усыхать при дополнительном воздействии других неблагоприятных факторов [86].

Очаги этого вида в Енисейской Сибири обнаруживались от средней тайги (Эвенкия) до степей, главным образом, в лесостепной и степной зоне. Нередко формирует комплексные очаги со звёздчатым пилильщиком-ткачом. [86].

Лиственничная муха Strobilomyia laricicola (Karl, 1928)

Синонимы: Hylemyia laricicola, Lasiomma laricicola.

Вредитель шишек. Личинки питаются тканями шишек лиственницы, уничтожая от 40–50% семян (при одной личинке на шишку) до 100% (при двух и более личинках на шишку. Ими повреждается не менее 50% шишек (редко 10–15%) [35] [87].

Шишковая огнёвка Dioryctria abietella (Denis & Schiffermuller, 1775)

Вредитель шишек. Личинки питаются тканями шишек различных хвойных. Одна гусеница в шишке уничтожает до 25% семян, две – до 50% [87]. Заселённость шишек лиственницы этим видом колеблется от 15 до 90% [35].